Астрология в стихах.

Юпитер, Гуру Дэв
Планета большого счастья.
Он добрый волшебник и любит всех,
Энергией своей, щедро наполняет.
Покровитель учителей, студентов и школьников тоже.
Духовность познать помогает тем,
Кто веру в душе находит.

Энергия Юпитера в благости:
Это доброта, уважение, щедрость и благосклонность,
Умение видеть уроки и осознавать,
Что всё есть плоды от поступков.

Энергия Юпитера в страсти:
Сверх оптимизм, жизнь в "розовых очках",
Упертость, фанатизм, желание спорить до конца!

Энергия Юпитера в невежестве:
Колкая критика, осуждение всех и вся,
Ненависть к любой религии,
И не уважение к учителям.
Отсутствие морали и нравственности,
Тяга к запретным и азартным делам.

Юпитеру это не нравится,
И он, закрывает счастья канал!

Грустно, тоскливо становится тем,
Кто образ жизни не хочет менять,
Кто живёт в позиции потребителя,
Считая, что он всегда прав.

А тех, кто чтит законы Вселенной,
И мудро по жизни идёт,
Юпитер всегда одарит подарками,
Не только по праздникам, а круглый год!

В ВОЗРАСТЕ 88 ЛЕТ УМЕР ПОЭТ И ПЕРЕВОДЧИК ВЛАДИМИР МИКУШЕВИЧ
Программа его памяти выйдет 28 октября на телеканале «Россия-Культура»

В ночь на 23 октября не стало поэта, прозаика и — в первую очередь — переводчика Владимира Микушевича. Об этом сообщила супруга писателя.

Владимир Микушевич перевел огромное количество книг — ему принадлежат переводы произведений таких авторов, как Кретьен де Труа, Ф. Вийон, Петрарка, У. Шекспир, Дж. Свифт, И. В. Гёте, Э. Т. А. Гофман, Ш. Бодлер, А. Рембо, Р. М. Рильке, Т. Манн, и многих других. Его последняя работа — перевод и комментарий к произведению Гете «Фауст».

Владимир Микушевич родился в Москве в 1936 году в семье инженеров-экономистов. Переводами начал заниматься с 13 лет. Окончил Московский институт иностранных языков, преподавал в Литературном институте, Институте журналистики и литературного творчества, МИФИ, МАРХИ. Владимир Микушевич в совершенстве владел немецким, английским, французским и итальянским.

Зрители телеканала «Россия-Культура» знали Владимира Борисовича как автора проекта «Магистр игры», где он делился своими размышлениями и парадоксальным взглядом на литературу. Программа памяти Владимира Микушевича «Ночной смотр. Легенды о Наполеоне на европейской и русской почве» из цикла «Магистр игры» выйдет 28 октября в 00:10 на телеканале «Россия-Культура».


Источник - ГодЛитературы.РФ

УМЕР СОЗДАТЕЛЬ «ФЛИБУСТЫ»
Объем архива самой известной в рунете пиратской библиотеки превышает терабайт

Умер создатель онлайн-библиотеки Flibusta («Флибуста» — ресурс, заблокированный на территории РФ), известный под псевдонимом Stiver.

Пост об этом появился на сайте проекта 22 октября. В нем сообщается, что 20 октября Stiver получит необходимую дозу препарата для эвтаназии. Stiver постоянно проживал в Германии, там эта процедура разрешена.

В конце сентября Stiver написал, что он в больнице с неоперабельной опухолью мозга. Из-за этого онлайн-библиотека могла закрыться — были проблемы с оплатой серверов. Однако уже 19 октября появилось обновление: «Сервера оплачены, сайт поддерживается, работаем в стабильном режиме».

«Если не отпишусь в понедельник, значит сработало Просьба тогда во вторник опубликовать эту информацию — для истории и чтобы остановить любые сборы "на помощь Стиверу"», — написал он.

Пиратская онлайн-библиотека «Флибуста» — некоммерческий проект. Его запустили в 2009 году, чтобы пользователи могли бесплатно читать, скачивать и получать на электронную почту книги. В 2016 году после судов с крупными издательствами доступ к сайту в России заблокировали. По состоянию на осень 2024 года в библиотеке находилось более 600 тысяч томов, а объем обновляемого архива в формате FB2 превышал 450 ГБ, всего архива — 1.2 ТБ.



Источник - ГодЛитературы.РФ

ПАЛИМПСЕСТ.
Я вызываю тень отца Гамлета.
Я вызываю тень отца Гамлета.
Я вызываю тень отца Гамлета.
А я вызываю тень Александра Сергеевича Пушкина.
Все уже воском руки залиты за лето.
Книжки ещё не одной не прочитано за лето.
Одно заклинание выучено за лето.
Я вызываю тень Александра Сергеевича Пушкина.
Слушаю с ленты магнитной стихи Державина.
Де дорр был записан, а сверху писали Державина.
Пели под Light my fire о жене Державина.
Такой вот по Лотману случился.... Палимпсест.
А после Машевский читает "Зиму" Державина
Под "End оf the night", но совсем уже не Державина,
Что есть целиком парафраз строчки, смертью ужаленной.
И вот приходит ко мне тень поэта Вильяма Блейка.
Блейка, Рэмбо, Ницше, Фрейда, Хаксли, Тимоти Лири, Державина
Come Together тянули, тянули все вместе и ждали мы.
Все ждали приход тени отца Гамлета,
А я вызывала тень Александра Сергеевича Пушкина.

ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ
(рассказ)

Раджабова разорвало в пяти метрах от лейтенанта. Стреляли из подствольного гранатомёта из окна напротив. Хлопок - как будто по ушам лупанули ладонями - взрыв, и в том месте, где стоял Раджабов, на уровне его живота - кроваво-огненная вспышка. Падая в бурую кишлачную пыль, лейтенант видел как рассыпались “молодые”, как Серый с Басовым пошли в лобовую, в упор высаживая по обойме в черный провал уже бесформенного окна, как Басов метнулся к стене, швырнул внутрь гранату, и дом вздрогнув выплюнул в сторону дороги вспыхнувшее месиво из домашней утвари и чужой человеческой жизни. Тяжёлый гул, похожий на рев взлетающего семьдесят шестого, распирал голову, давил на затылок, сочился сквозь барабанные перепонки липкой, запекающейся на лице кровью, которая теперь была повсюду - на одежде, в захлебывающемся клокочущем горле, наполнила до краев, утонувшие в побагровевшем небе, глаза. Когда его подняли и понесли к БТР, он уже ничего не слышал и не чувствовал. Не осталось даже горькой досады, внезапно вспыхнувшей в его долгом затяжном падении, и почти детской обиды за то, что все так быстро закончилось, за то, что и он полетит домой в Черном тюльпане.

Потом глубоко в груди больно толкнулось сердце, и он проснулся. Мерцающее потрескивание цикад за распахнутыми окнами, больничный запах, шелест голосов в голове, похожий на шум дождя у самой реки, какой он любил в детстве: за спиной лес, впереди кипит поверхность воды, мокрый до нитки целишь, ведешь поплавок на длинной леске: сейчас, сейчас пойдет…


*

Бинты туго обхватывают голову, давят на глаза, но и без этого понятно, что за пропитанной кровью одеревеневшей марлевой повязкой висит густая, пропахшая фенолом и хлоркой, госпитальная ночь с переливающимся в храп сопением и бессвязным обморочным бормотанием подранков, единственное счастье которых - вот так вот с шумом дышать, видеть кого-то во сне и говорить, говорить с ним или с ней, пока ещё есть такая возможность.

Сухой воздух сушит горло. Хочется пить, но подать голос не получается. Тело остается тяжелым и непослушным.

“Хорошо бы домой через Москву… Прогуляться по Горького до Манежной, потом по Красной площади, поехать на ВДНХ, купить эскимо, и в павильон космонавтики. И в “Октябрь" на вечерний сеанс…”

За открытым окном голоса. Идут мимо: “Ruslar tez orada tark etadi.” “Kim sizga aytdi?” “Farhod.” “Allohu akbar…” [1]

Подумал с досадой: “Все вам, сука, не так. Братья, блять, по оружию…” И заныло в голове, и поплыл, и - то ли уснул, то ли потерял сознание.


*

- Проснулся?

Жара и шум: рев мотора, лязг гусениц за окном, запах соляры, закрывают окна, щелкает шпингалет, фоном в приемнике: “Из полей уносится печаль…”, болтовня соседей вполголоса.

- Проснулся? Кулешов! - женский голос, - Повязку не трогай. Слышишь меня? Пока нельзя. Все будет хорошо. Скоро домой поедешь… Вика, скажи Ивану Борисовичу, он хотел Кулешова посмотреть... Сделайте ему перевязку.
- Хорошо, Лариса Петровна.
- Ларисочка Петровна, что там с моей выпиской?
- Всему свое время, Титаренко. Доктор придет, все скажет.
- Понял.
- Попить бы…
- Потерпи, Кулешов. Сейчас придет медсестра… Вика! Займись.

И уже где-то далеко:

- Обязательно вколи ему потом успокоительное. Пусть еще поспит.

Голос рядом крепким табачным перегаром:

- Где это тебя так зацепило, браток?

Легкие шаги и шлейф аромата.

- Здравствуйте, Виктория Николаевна.
- Идите в кровать, Титаренко. Кулешов, можешь встать? Давай попробуем.

Вика пахнет полевыми цветами. Как Ленка, когда он целовал ее в темном подъезде, за помятыми ульями почтовых ящиков.

- Вот… До перевязочной дойдешь?.. Титаренко, помогите!
- Для вас завсегда, Викуля, - крепкие руки подхватывают Кулешова.
- Эх, товарищ капитан! А ещё гвардеец.
- Давайте я сам. Давай боец. Вот так. Пошли потихоньку. Видел бы ты какой я двухкассетник домой везу…


*

Ночь. Тоска смертная. Ощущение такое, как будто ничего дальше этой бетонной коробки нет. Пустота. “Что же это ты, паря, раскис?..” Крутится в голове одно и то же: гул турбовинтовых моторов, они летят с Раджабовым транспортником из Ашхабада. Раджабов достает из кармана фото жены с дочуркой. “Я Николай,” - тянет руку Раджабов, - “Ты тоже в сто восьмую? Класс! Вместе будем душманов крошить!” В Кабуле, в аэропорту, когда они садятся в УАЗик, прапор говорит сержанту: “Лейтенанта поберегите. Молодой..” И сухой воздух, и душный запах полыни…


*

- Ну вот! Совсем другое дело… Глаза сразу не открывай, - Иван Борисович, разматывает бинт и внимательно смотрит Кулешову в лицо, - Да ты красавец. Да, Вика? Посмотри какой у нас Кулешов завидный жених. Женат?

Кулешов аккуратно, будто боясь расплескать дрожащий на приоткрытых ресницах свет, качает головой.

- Ну это дело поправимое. Через недельку тебя выпишем, полетишь домой. Родители-то живы?.. Это хорошо… Ты у нас с Волги?.. Вика, подай мне медкарту… Ага... У вас там на Волге есть красивые девушки? А-то вон - забирай нашу Вику… Приедешь, рыбалка, здоровый сон, лучшая реабилитация. Немного еще пошумит в голове и пройдет. Контузия, брат, дело такое. Тут время нужно. Галлюцинации ещё были? Что это ты у нас сегодня такой неразговорчивый?


*

- Сашка приехал! - голосок сестренки порхает по комнатам. Из кухни выглядывает мама. Улыбается, но в глазах слезы:
- Отец! Иди, Саша приехал! Катя, иди позови отца.


*

Далеко за полночь пили с батей наливку, закусывали привезенными столичными шпротами и говорили за жизнь. Казалось, что всё, больше ничего дурного не случится.

Кате постелили в зале, а ему в детской. Он лежал в уютно пахнущей прошлым темноте, смотрел перед собой и слушал как, смешиваясь с порывами ветра, шелестели, приближаясь и отдаляясь, знакомые голоса. Так и уснул.

- Саня, проснись! Проснись!

Это был голос Раджабова. От стертого внезапностью сна не осталось ничего, кроме ужаса и неуютного ощущения чужого присутствия: в абсолютной темноте кто-то невидимый парил над ним зеркальным отражением, лицом к лицу, так, что на пределе слуха угадывалось несуществующее дыхание.


*

В предписании к новому месту службы, которое он получил через неделю, значился Хабаровск. В воскресенье отец разложил в зале большой стол, мама наготовила салатов. Позвали самых близких. Кто-то позвонил Лене. Она пришла, и, кивнув ему, села со всеми за стол, между теть Наташей и ее пятнадцатилетним Мишкой. Когда мужики пошли курить, а Катька завела на привезенном им двухкассетнике выпрошенный у соседки “Бони М”, была возможность подойти, объяснить почему уехал не попрощавшись и почему не писал, но… Как раз отец заглянул в комнату, махнул ему рукой, и он вышел на балкон, а когда вернулся, Лены в комнате уже не было.


*

Началась осень. На складе, начальником которого его назначили по приезде в полк, было тепло и тихо. Никто не мешал часами следить за дождевыми каплями, ползущими по грязному оконному стеклу каптерки, смотреть как наливаются красным листья на дикой японской вишне у желтого здания санчасти напротив. Вечерами, когда потемневшие за день цвета просачивались сквозь контуры и возвращали улицу и все стоящее и растущее на ней в лишенную очертаний дремучую тьму, он читал библиотечные книги и ждал появления Раджабова.


*

В ноябре Кулешов повесился. Табурет завалился набок как раз в тот момент, когда, проходивший мимо начальник штаба, решил удивить молодого лейтенанта неожиданной проверкой.

Его принимал заведующий отделением. Диалога не получилось. Кулешов смотрел перед собой и, слегка раскачиваясь, неразборчиво бормотал что-то, по всему, для него очень важное. Иногда казалось будто, он спорит с кем-то, видимым ему одному.

__________________________
[1] «Говорят, русские скоро уйдут.» «Кто тебе сказал?» «Фархад.» «Слава Богу…” (узб.)


2018

МОНА КАСТЕН СТАЛА ЛАУРЕАТОМ TIKTOK BOOK AWARDS 2024
Награждение немецкоязычных авторов и издательств прошло на Франкфуртской книжной ярмарке

В рамках Франкфуртской книжной ярмарки состоялось вручение TikTok Book Awards 2024 в немецкоязычном сегменте. Организаторы отмечают, что сообщество #booktok продолжает расти, и в этом году число пользователей из Германии, Австрии и Швейцарии, поддержавших голосом любимые книги и авторов, выросло почти в три раза.

Еще в августе TikTok опубликовал длинный список номинантов, из которого жюри впоследствии сформировало шорт-лист. Окончательное решение было принято сообществом TikTok. Пользователи могли голосовать непосредственно через приложение в период с 23 сентября по 6 октября.

В числе победителей TikTok Book Awards 2024 в немецкоязычном сегменте оказалась писательница Мона Кастен. Ее книга «Спаси меня» названа лучшей в букток-сообществе. Автором года по версии #booktok стала писательница Джози Висмар, а издательством года — LYX_Verlag.

«Спаси меня» — первая часть романтической трилогии об учениках престижной английской школы Макстон-холл. Романы Моны Кастен стали бестселлерами в Германии и за ее пределами. В мае 2024 года вышел сериал «Макстон-Холл», снятый по этому циклу.


Источник – Пресс-служба TikTok

«ПОЧЕМУ ОДНИ СТРАНЫ БОГАТЫЕ, А ДРУГИЕ БЕДНЫЕ»? ОТВЕТ ДАЮТ НОВЫЕ НОБЕЛЕВСКИЕ ЛАУРЕАТЫ

На прошлой неделе были объявлены имена нобелевских лауреатов. Ранее писали про то, кому досталась литературная Нобелевка. Что ещё из результатов премии может быть интересно книголюбам, так это имена тех, кто получил награду за вклад в экономику. В 2024 году её дали Дарону Аджемоглу, Саймону Джонсону и Джеймсу Робинсону: их отметили за «исследования того, как формируются институты и как они влияют на благосостояние». На русском можно прочесть одно из них, изложенное в нон-фикшен-хите двух новоиспечённых лауреатов «Почему одни страны богатые, а другие бедные».

В оригинале работа экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона называется Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty («Почему нации терпят неудачу: истоки власти, процветания и бедности»). Она вышла в 2012 году.

Книга «Почему одни страны богатые, а другие бедные» показывает, что во главе угла причин катастроф и успехов государств стоят политические и экономические институты. Они представляют собой совокупность правил, а также механизмов принуждения к их исполнению, которые есть в обществе. Влияние отдельно взятых лидеров или элит, география или генетика, культурные или религиозные особенности – всё это, по мнению Аджемоглу и Робинсона, влияет на уровень достатка стран в меньшей степени, чем институции.

Авторы приводят читателям реальные примеры причин процветания и нищеты, собранные из разных точек мира. Так, успех американских IT-легенд вроде Билла Гейтса и Стива Джобса объясняется не только их талантами и амбициями. Будучи выходцами из обычных семей, они смогли добиться в США результатов благодаря доступности там образования, хорошо работающим экономическим институтам и конкурентной рыночной среде. Без этого не получили бы развитие ни Microsoft, ни Apple, ни прочие технологические гиганты.

«Почему одни страны богатые, а другие бедные» – лишь часть того, что обеспечило авторам книги Нобелевку. В 2023-м Аджемоглу вместе Джонсоном написал нон-фикшен Power and Progress: Our Thousand-Year Struggle Over Technology and Prosperity («Власть и прогресс: наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание»). Объединение результатов двух исследований помогло трио экономистов получить одну из самых престижных премий мира в этом году.



Источник – ReadRate