***
Прибрежье счастья, солнечная твердь -
Мое святое царственное детство!
Ему навек дано во мне гореть
С неистребимым мраком по соседству.

Вдали, где башни сосен - золоты',
Где сказочного леса - тридевятость,
Поверженные детские мечты,
Развенчанная царственная радость.

В потёмки звёзды первооткрывать
Скользнёшь тайком - в незапертые двери,
И в синюю - с разлёта - благодать,
Мне безраздельно данную по вере.

И вдруг - лавины крупнозвёздной сход -
Оторпев от ужаса, замрёшь вся,
И будто к бездне огненной несёт -
И крикнешь: "Мама! Мама!" - и проснёшься...

***
По жаркой оконечности июля
Где в поле зыбь - пшенично-воскова',
И сгорблена под ливневые струи
Седая серафимова трава*,

Где в зо'лотах купается закатных
На сон грядущий - стадце пёстрых туч,
И в пойле речки - тёплом, буроватом -
Гуснеет свет - туманист и тягуч.

Края небес - начищены и зво'нки -
До скрипа исступлённого стрижей,
И будто краснощёкие девчонки -
Рябинки расшептались у дверей.

Сквозь соснячок, погодами побитый,
Иду домой, в конец былого дня,
И рвутся ветви смолкой духовитой
Утайкой особоровать меня.

*
Серафимова трава - сныть, которой несколько лет питался святой Серафим Саровский

Дождь

Это снова ты - блестяще! -
На душе так было сухо.
Этот шёпот шелестящий -
Просто музыка для слуха.

Ты опять забыл галоши
И очки? - слепой раззява!
Что ж, бери мои - в прихожей,
Там, где синий зонтик - справа.

Вот - очков волшебных пара,
А иначе будет трудно
Разглядеть за серой хмарью
Этот город изумрудный.

Ну, давай, дружище, нашу -
С барабаном в увертюре,
Что придумать можно краше
Этим утром скучно-хмурым?

Помнишь - на каштанах завязь,
Под зонтом - в холодной луже -
В первый раз я целовалась
С тем, кто был мне очень нужен.

Ты стеной стоял и нервно
В яркий - словно небо - купол
Мой приятель - самый верный -
То ли плакал, то ли стукал...

Что, уже? А мы хотели
Рисовать лучом по крыше...
Будет время, на неделе
Залечу к тебе, повыше.

Ты смахнешь слезу небрежно,
Прошуршишь : " Бродить по лужам? "
Я отвечу : "Ну, конечно,
Ты мне очень-очень нужен. "

***

Искусничая, дули стеклодеи

Свинцовисто огнящееся небо,

И отравляли ложью мукосеи

Не тело убивающие хлебы.



Писцы со рвеньем - набело - чернили

Начертанные кровью - святостишья,

И рассыпалось слово - блёсткой пылью,

И обжигало медленней и тише.



Горшечники ваяли спешно души

Из глины, обагрённой щедро смертью,

Имеющие слух - закройте уши,

И зрение имущих - разуверьте!



Исправьте путь Ему! - но нет преграды,

И кротостью - как прежде - осиянны

Крестов - золотокованные гарды -

Осанна - злу грядущему - осанна!